Xexes: Koprubashi / Samsun Djegu (2020) 320kbps

Xexes: Koprubashi / Samsun Djegu (2020) 320kbps

Circassian and Abkhazian music from Turkey

!!Информация на русском языке ниже!!

May 21st marks the commemoration of the final day of the Russian-Caucasian war. For Circassians, Abkhazians, and Abazins it is also a day of mourning. In Adygea, Kabardino-Balkaria, and Karachay-Cherkessia, this Memorial Day is an official date. Moreover, the assessment of the motives, actions, and results of the Russian-Caucasian war is a subject of controversy, speculation, and the source of mutual claims. We more or less described in detail how the official Russian authorities and the Circassian public look at the events of 1864 differently (there are a number of irreconcilable positions held by either side) in the annotation to our tenth release with songs of the Russian-Caucasian War from the Khagaudzh Ensemble.

Whatever point of view you take, one fact remains: the end of the war was a tragedy for the Circassians, Abkhazians, and many other peoples of the Caucasus that destroyed their usual way of life. Most of the Circassians were deported, exiled, expelled, or voluntarily sent to the Ottoman Empire. There are still more Circassians in Turkey than in their historical homeland. The conditions of resettlement and the attitude of the Turks and the Turkish authorities towards these new citizens is a separate issue. We decided not to just recall this sad date and speak about historical trauma, but to see how Circassian culture has accepted these new conditions. If, from the point of view of history and politics regarding the results of the Caucasian war, it is impossible for our people to find a positive side, then we can at least state that musically, as the saying goes, "there is good news.”

Before the Internet made its way to even the most remote villages, the Anatolian Circassians were in forced isolation from the Circassians of the Caucasus and deliberately distanced themselves from the Turkish, Kurdish, and other musical cultures of their new homeland. It was difficult, since Turkey has tried at the legislative level to assimilate the descendants of the Caucasian Muhajirs. Circassians are forbidden to use family names in their mother tongue for official documentation. Therefore, all Adyghe villages have two names - the official and the folk-name and many Circassians have two names - a Turkish one and a native one that is passed down from their ancestors.For a long time, Circassian villages inflated the cost of their housing when a buyer approached them or simply refused to sell land to Turks and Kurds. Sometimes the resulting dispute came to direct threats and real conflicts.

This radical rejection of the other was a natural reaction to the separation from their historical homeland and an oppressive official government policy. There are also many examples of assimilated descendants of Muhajirs who do not remember their roots and only know that their great-grandfather was from somewhere in the Caucasus that are apathetic or distanced from their roots.

For example, one of our informants told us a revealing story:

At the station there was a girl holding a bag with Circassian symbols on it:

- Are you a Circassian?

- No.

- Did you steal this from some Circassian?

- No, it belongs to my father.

The diaspora Kabardinians tend to be especially conservative - many still remember which feudal estate the clans and surnames belonged to. Therefore, a noble descendant may not hide their arrogance towards a neighbor of peasant blood. Other Adyghe subethnicities look at Kabardian feudalism with a mixture of irony and as a sincere misunderstanding. Although, perhaps due to the ardent traditionalism of the Kabardian environment, the language is better preserved among them than the Abadzekhs or Shapsugs of Turkey. Differences aside, the distance from the titular nation is characteristic of all Circassians, Abkhazians and other Muhajirs of Turkey. Perhaps that is why we felt that we were no longer in a foreign diaspora, but in a kind of “Parallel Circassia” that, at least culturally, tries to live autonomously.

Koprubashi / Samsun

Koprubasi, a village in the region surrounding Samsun city, was not the first stop on our expedition but was the first great shock for us musically. The conductor in this region was Nesren Shamil Kanshat. He performs in the Samsun group Ceguako Gup along with other young people. We will be releasing their recordings in this same “Turkish” series. But first, Nesren wanted us to record typical Circassian music from some performers of the older generation. Yashar Hatho, Memet Akezh and Nihat Pasht are old friends and bearers of the local dance tradition. Like most of the Circassians of Turkey they play Hohner accordions, a diatonic German instrument that many Circassians here consider to be exclusively their own and folk in its own right.

As often happens with folk music, the main venue for Koprubasi musicians has become weddings. If, for example, in modern Kabardino-Balkaria, a wedding is a celebration of large tables and long toasts, then by comparison Turkish Circassians almost pay no attention to food. Their wedding are focused on dancing and music. Therefore, the musician must be able to play many different tunes and for a extended period of time. And again by contract, if in the Caucasus a wedding musician is a rather profitable profession, in Turkey musicians play for free. On the one hand, it has saved the wedding from the fate of the musical tradition amounting to a pop concert for relatives and has retained the authenticity of the rite, but on the other it has prevented the emergence of a normal music industry. Almost none of the informants considered themselves to be a musician in a professional sense.

Yashar admitted that he had not performed at a wedding for a long time and at the time of recording felt quite out of shape. But all doubts disappeared when he began to play with friends. Yes, there were also some uncertain short passages but when the musicians got into the zone and began cheering each other on, the melodies became long and complex.

While one was playing the accordion, the other two sang the traditional tune Zhuy with it’s vocal refrain while beating the rhythm on wooden percussion - pkhachich (pkhaich in local pronunciation).

In the Caucasus, the Circassians the pkhachich are considered special instruments. Some masters talk about the best varieties of wood for the ideal sound, the optimal thickness and number of plates for the instrument. Here, the performers consider any two pieces of wood that could be used to rhythmically knock together suitable for a pkhachich. Having played together, the trio began to wax nostalgic for the weddings of their youth, when the pkhachichi were crushed to dust, and the dancers shot pistols and shotguns all night at the sky. Towards the second half of the record session there were pistols fired and the shots can be heard on the recordings and pkhachichi did indeed have to be switched out a couple of times because there was nothing left of the first pieces of wood.

We can say that we attended a wedding without it actually being a wedding. Here was a case when there was a risk of the recording being quite, with musicians simply performing music for a dictaphone, but the performers so wanted to share this music and their vision that the atmosphere became so natural and spontaneous. So spontaneous in fact that it is now very difficult to give definite names to each individual recording, as the musicians were constantly switching from one melody to another, improvising and mixing different dance styles together.

One evening in Koprubasi illustrated that Circassians in Turkey have not only preserved their music, but also created a distinctive dialect and sound that belongs neither to the Turks or even the Circassians of the Caucasus, but to them alone.

Sound: Timur Kodzoko,

Sound editing: Timur Kodzoko

Cover art: Milana Khalilova

Notes: Bulat Khalilov, Ben Wheeler

Special thanks to Nesren Shamil Kanshat for organization and Fatih Ersem for contacts.

Also we want to thank Aslanbek Nacho for his financial support.

Recorded in Koprubashi / Samsun, Turkey

November 2017

____________________________________________________

21 мая - день окончания Русско-Кавказской войны, а для черкесов, абхазов и абазин это еще и день траура. В Адыгее, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии День памяти - официальная дата. При этом, оценка мотивов, действий и результатов Русско-Кавказской войны - предмет споров, спекуляций и источник взаимных претензий. О том, как по разному смотрят на события 1864 года официальные российские власти и черкесская общественность (внутри которой тоже много непримиримых позиций) мы более-менее подробно рассказали в аннотации к десятому релизу с песнями Русско-Кавказской войны от Хьэгъэудж Гуп.

Какую бы точку зрения ни принять, одно остается фактом: исход войны для черкесов, абхазов и многих других народов Кавказа стал трагедией, сломавшей привычный ход жизни. Большую часть адыгов депортировали / сослали / изгнали /отправили в Османскую империю. До сих пор в Турции черкесов больше, чем на исторической родине. Условия переселения, отношение турков и турецкой власти к новым гражданам - это отдельная тема.

Мы же решили не просто вспомнить печальную дату и рассказать об исторической травме, а посмотреть, как черкесская культура восприняла новые условия. И если с точки зрения истории и политики в результатах Кавказской войны для нашего народа невозможно найти позитивные стороны, то в музыкальном плане, как говорится “есть и хорошие новости”.

До того, как Интернет проник даже в самые отдаленные аулы и деревни, анатолийские черкесы находились в вынужденной изоляции от черкесов Кавказа и сознательно отстранялись от турецкой, курдской и любой другой музыкальной культуры новой родины. Было сложно, так как Турция на законодательном уровне пытается ассимилировать потомков кавказских мухаджиров. Черкесам запрещено использовать родные фамилии и названия на родном языке для официальной документации. Поэтому у всех адыгских сел есть два названия - официальное и народное, а многие черкесы носят две фамилии - турецкую и родную, переданную предками. Долгое время черкесские села завышали стоимость жилья или просто отказывали в продаже земель туркам и курдам. Иногда дело доходило до прямых угроз и реальных конфликтов. Радикальное неприятие чужого стало естественной реакцией на отрыв от исторической родины и государственную политику. К добровольной закрытости подталкивают и примеры ассимилированных потомков мухаджиров, которые не помнят своих корней и знают только то, что их прадед был откуда-то с Кавказа.

Например, один из информантов рассказал показательную историю:

На вокзале стоит девушка, на сумке черкесская символика:

- Ты черкешенка?

- Нет.

- Что, украла вещи у какого-то адыга?

- Нет, это вещи моего отца.

Особенно консервативными оказались кабардинцы - многие до сих пор помнят, к какому феодальному сословию принадлежали рода и фамилии. Поэтому дворянский потомок может не скрывать высокомерия по отношению к соседу крестьянских кровей. Другие адыгские субэтносы смотрят на кабардинский феодализм со смесью иронии и искреннего непонимания. Но возможно, из-за ярого традиционализма в кабардинской среде язык сохраняется лучше, чем, например, у абадзехов или шапсугов Турции. Но дистанционность от титульной нации характерна для всех черкесов, абхазов и остальных мухаджиров Турции.

Наверное, поэтому мы ощущали себя больше не в заграничной диаспоре, а в “Параллельной Черкесии”, которая хотя бы культурно старается жить автономно.

Купрубаши/Самсун

Купрубаши, деревня в районе города Самсун - не первый пункт экспедиции, но первое большое потрясение для нас в музыкальном плане.

Проводником в этом регионе был Нэсрэн Шамиль Каншат. Он сам играет в группе Ceguako Gup (Джэгуако гуп) вместе с другими молодыми людьми. Их релиз тоже выйдет в “турецкой” серии. В первую очередь Нэсрэн хотел, чтобы мы записали типичную черкесскую музыку от исполнителей старшего поколения.

Яшар Хатхо, Мемет Акеж и Нихат Пашт давние друзья и носители местной танцевальной традиции. Как и большинство черкесов Турции, они играют на немецкой диатонической гармошке Hohner, которую многие адыги здесь считают исключительно своей и народной.

Главной школой для купрубашийских музыкантов стала свадьба. Если, например, в современной Кабардино-Балкарии свадьба - это праздник больших столов и долгих тостов, то турецкие адыги почти не обращают внимания на еду. Их свадьба - это танцы и музыка. Поэтому тут музыкант должен играть много разных мелодий и долго. И если на Кавказе свадебный музыкант - это довольно прибыльная профессия, то в Турции гармонисты играют бесплатно. С одной стороны это спасло свадьбу от участи эстрадного концерта для родственников и сохранило аутентичность обряда, с другой - помешало появлению здоровой музыкальной индустрии. Практически никто из информантов не осознавал себя музыкантом в профессиональном смысле.

Яшар признавался, что давно не выступал на сельских праздниках и на момент записи чувствовал себя не в форме. Но все сомнения исчезли, когда он с друзьями начал играть. Да, встречались и неуверенные короткие отрывки, но когда музыканты входили в раж и подбадривали друг друга, мелодии получались сложными и длинными.

Пока один играл на гармонике, двое других пели традиционный подголосок ежу с вокальными рефренами и отбивали ритм на деревянной перкуссии - пхачич (пхаич в местном произношении). Затем инструмент переходил в руки к следующему.

На Кавказе черкесы называют пхачичем специальные трещетки. Некоторые мастера говорят о лучших сортах деревьев для звука, оптимальной толщине и количестве пластинок для инструмента. Турецкие черкесы называли пхачичем любые два куска дерева, которыми можно было ритмично стучать.

Разыгравшись, трио стало ностальгировать по свадьбам своей молодости, когда пхачичи разбивались в пыль, а танцующие всю ночь стреляли из пистолетов и ружей в небо.

Ко второй половине рекорд-сессии нашелся огнестрел - выстрелы слышны на записях - а пхачичи пришлось менять пару раз, потому что от первых деревяшек ничего не осталось.

Можно сказать, мы побывали на свадьбе без свадьбы. Тот случай, когда сессия рискует стать стерильным музицированием под диктофон, но исполнители так хотят поделиться материалом и своим видением, что атмосфера получается естественной и спонтанной. Настолько спонтанной, что теперь трудно как-то однозначно проименовать записи: музыканты постоянно переходили от одной мелодии, к другой, импровизировали и смешивали разные танцевальные стили.

Один вечер в Купрубаши показал, что черкесы в Турции смогли не только сохранить свою музыку, но и создать диалект и саунд, которого нет ни у турков, ни даже у черкесов Кавказа.

Запись звука: Тимур Кодзоков

Правка звука, сведение: Тимур Кодзоков

Дизайн обложки: Милана Халилова.

Текст: Булат Халилов.

Отдельное спасибо за помощь в организации экспедиции Нэсрэну Каншату и Яквашу Фатиху.

Инициатором и спонсором экспедиции стал наш друг Асланбек Начо. За что ему отдельная благодарность!

Записано в ноябре 2017 года.

Место записи: Копрубаши, Самсун. Турция 

credits

released May 21, 2020

 

 

YÜKLE-Download